Нашему клубу бордельного типа очень не хватает активных клиентов! Музы скучают, страдают, вынуждены самоубиваться и напрашиваться на грубость самостоятельно! - посмотрел в сторону трех с половиной рабов, - Один Хорнби за всех клиентов отдувается, но надо ж беречь его силы, того и глядишь, спину потянет! И останемся мы совсем без тех единственных и неповторимых, кто развлекается в игровом флуде в свое удовольствие!
Тут был трагичный вздох.

1.
Знаешь, я до сих пор не могу поверить в то, что тебя больше нет... рядом.
Сейчас я стою недалеко от твоего гроба, а священник читает монотонно о том, какой ты был и как рано ты ушел от нас.
Я вижу людей, кому ты был дорог, но ведь тебе всегда было плевать на это, не так ли? Как бы тебя не отговаривали, какие бы доводы не приводили, ты все равно делал по-своему и шел напролом; зная или догадываясь, что можешь не выжить, а может специально напрашиваясь на неприятности.
Проверял свою удачливость или действительно хотел отправиться на тот свет?
Но зачем? Неужели действительно не было ради чего или ради кого жить? Неужели единственной целью было найти убийцу брата и поквитаться с ним? Но почему, в таком случае, ты не позволил себе помочь? Я бы сделал все по-умному, я бы поднял свои связи, я бы нашел его раньше, чем он тебя, в конце концов!
Слишком долго - всегда говорил ты. И смотри, к чему привела твоя спешка и испепеляющее желание мести любой ценой!
Почему ты не позволил себе помочь? Неужели та ночь ничего не значила?! Неужели я был лишь одним из множества, о ком забывают на следующий день?
Почему ты поступил так со мной?

Мой взгляд скользит по крышке гроба, невольно упираясь в ступни недалеко стоящего человека. Поднимаюсь выше, вижу бледные пальцы, сжимающие букет белых лилий. Замираю, знаю, кого увижу, но все равно ползу мутным взглядом затуманенных горечью серых глаз к светлому лицу, которое можно было бы назвать красивым, если бы не свежий перечеркивающий правую щеку шрам, неаккуратно зашитый, будто бы наспех.
Я вижу, как тонкие губы едва заметно улыбаются, вызывая море беспокойных неприятных мурашек по всему моему телу. Темные глаза устремлены на гроб, но вскоре их обладатель поднимает их, чтоб резануть торжествующим взглядом уже по мне самому.

И время на миг замирает.

2.
Знаешь, я до сих пор не могу поверить в то, что тебя больше нет... где-то рядом.
Сейчас я стою недалеко от твоего гроба, а священник читает заунывные речи о том, какой ты был и как рано ты ушел от нас. И бла-бла-бла.
Я вижу толпу незнакомого народа. Неужели ты действительно был многим так дорог? Или половина из них пришла только для галочки? Да-да, я вижу, что кто-то скучает, зевает и хочет домой. Какая жалость!
Я помню, как, несмотря на факты и возможные последствия, ты все равно с ослиным упрямством шел напролом. Мне нравилось это. Нравилось, что несмотря ни на что - ты всегда делал то, что хотел. В конечном итоге это тебя и сгубило.
Я думаю, ты действительно хотел уйти, но перед этим конечно же забрать меня с собой, забывая, что я всегда был более удачливее. Всегда на шаг впереди.
В свое время я хорошо поразвлекся с твоим братом, ты меня тоже очень хорошо повеселил. Мало, правда... я не наигрался! Ты слишком быстро и рано умер! И что же мне теперь с этим прикажешь делать?!
Тот шрам, что ты оставил мне на память... Я не буду избавляться от него!
Как жаль, что гроб был закрыт с самого начала и никто не мог увидеть, сколько шрамов оставил я тебе на долгую память.

Облизываю пересохшие губы, в горле сухо и першит. Меня слегка лихорадит.
Никакого болеутоляющего! Я хочу чувствовать как горит порез и как натягивается кожа от стяжек медицинского степлера при любом мимолетном движении.

Кстати, стоит прекрасная погода, легкий ветерок шевелит мою челку. Как раз в этот момент я замечаю на себе чужой взгляд. Рука помимо воли сжимает букет белых лилий, моих любимых. Да, я знаю, что похороны твои, но у тебя уже нет права голоса, так что довольствуйся моими любимыми цветами на своей одинокой могилке!

Заунывное бормотание стихает. Гроб давно опустили, закапывают. Я же смотрю на этого надоедливого детектива, что вечно путался под ногами, мешая тебе вершить возмездие. Интересно, ты питал какие-нибудь чувства к нему? Он-то точно по тебе сох, вон как побледнел, увидев меня.
Надо ему улыбнуться. Очаровательно, как я умею.
Дьявол, шрам!
Смешно.

3.
Свежая могила. Люди смотрят на нее, что-то говорят, укладывают цветы и уходят прочь. Кто-то остается стоять, но не выдерживает, хлюпая носом, удаляется.
Остаются двое. Один высокий мужчина спортивного телосложения с покрасневшими печальными глазами и глубоко залегающими под ними синяками от бессонных ночей. От постоянного нахождения на свежем воздухе кожа его приобрела бронзовые загар, но лицом он бледен.
Второй оставшийся моложе. Еще не мужчина, но уже не мальчик. Светлая от природы кожа имеет нездоровый красный оттенок лишь по краям раны на лице, наспех сшитой степлером. Темные глаза блестят, губы улыбаются.

Детектив медленно осматривается, будто бы прикидывая варианты развития событий, затем снова замирает, наблюдая, как улыбающийся убийца медленно достает из внутреннего кармана куртки длинный нож. Букет белых лилий падает на землю в нескольких шагах от могилы.

4.
У нас осталось одно незаконченное дело, ты ведь не против, Деметр?..

Незадачливый при жизни пластический хирург уже не видел, как мальчик был спасен им, а точнее его последним возгласом. Руки торчали еще на воздухе, когда в легкие стало наполнять болото, заявляя свои права на человеческое тело. Рефлекторные попытки выплюнуть, выдохнуть, человек может сдаться, но его тело будет бороться, ведомое инстинктом самосохранения, эти попытки только усугубляли и ускоряли процесс.
Пальцы не ухватились, вцепились хваткой утопающего, в самом прямом значении этих слов, за нечто, Йель не осознавал что именно это, его сознание уже мутилось от нехватки кислорода, но это нечто дернуло его наверх. Голова вынырнула из-под толщи жидкой массы, человек зашелся в душераздирающем кашле, смешанным со рвотой. Глаза ее были закрыты, но спасительный воздух буквально обжег легкие, заставляя их порцию за порцией выплевывать трясину. Несколько судорожных глотков и второй рукой ухватиться за толстую веревку, больше похожую на канат.

Он действительно хотел жить. Тело будто разрывало на две части, вцепившись в ноги, болото не хотело отдавать свою жертву, но Айс уже увидел, кто ему бросил веревку. Тео стоял неподалеку и смотрел, как детройтец вытаскивает себя из пасти смерти. И он держал веревку, помогая. И он протянул руку, за которую ухватился Йель, выбираясь на более-менее твердую землю. Потребовалось время, чтобы голова перестала кружиться, пред глазами плыть, и все это время мужчина держался за руку юноши.
- Зачем? – он не знал, что Тео сам в эту самую минуту задает себе тот же самый вопрос. И тем более, не знал на него ответ. Теперь, пошатываясь, но стоя уже на ногах, цепко удерживая далеко не сильную руку, Йель буравил парня пристальным взглядом. Нет, он крикнул про эту балку вовсе не для того, чтобы его в ответ спасли. И нет, он больше не верил в то, что этот юноша действует из христианского милосердия или по велению совести, благодарность тоже не вязалась с этим взглядом. Он ясно видел в этих синих глазах свой приговор, свою смерть. И их выражение не изменилось! А еще Айс видел, как Тео убивал. С точно таким же взглядом.
Но Йель не видел в этот момент собственного лица, не понимал, что на Тео сейчас смотрят тоже глаза убийцы.

- Ты тоже, - кратко выплюнутые слова вместе с остатками тины и ряски изо рта. Холодный взгляд, мазнувший по шраму на лице юноши. С оскалом выпущенная, как обычно, ледяная рука. Даже сейчас у продрогшего Айса руки были теплее.
Отойдя от края трясины туда, откуда туда свалиться уже было проблематично, Йель оглядел приготовленную одежду и крынку с водой. Новая усмешка. Тео размышлял, спасать его или нет.
- А то что? – снова взгляд в синие глаза. – Замерзну, заболею и умру? Или буду не слишком здоров, чтобы ты получил больше удовольствие, убивая меня в другой раз? – последнее было сказано негромко, но твердо, без тени страха. - Но не сейчас, правда? – пощурившись, мужчина взял крынку и прополоскал водой рот, избавляясь от мерзкого привкуса, который он запомнит надолго. Его голос еще хрипел от саднящего горла.

- Ты ж не дурак, Тео… Тео ли? – вопрос ни о чем. – Раз сюда пришли эти двое, то придут и другие, и их будет больше. Четверо, шестеро, больше? И они найдут тебя, даже если я сдохну. Где потеряли сигналы их мобильные? Какая у них связь? Маячки спутниковые маячки в часах? Что они успели сообщить своему боссу, блуждая по лесу? – еще глоток воды и спокойно, также, как рассуждал, принялся переодеваться. - И один ты можешь не справиться. Даже предъявив мой труп, ты не обезопасишь себя. Тебя убьют как того, кто слишком много знал, а может и ничего не знал, но это ведь неважно бывает, не так ли?

Забрав мокрую одежду и веревку, Айс подошел к Тео вплотную. Он был крепче мальчика, выше, а умело контролируемая злость придавала сил.
- Ты поможешь мне найти Риддла и разобраться с ним. Это в твоих интересах. Если ты все еще рассчитываешь на отдых в этой хижине. А дальше… Дальше будет видно, - смешок прикрыл мысль «Кто кого».

Ты мечтал о диабете?
И красивой сыпи красной,
Что сияет алым светом
На челе твоем прекрасном?
К Шеридану тебе надо
Добрый он, тебе поможет
Поднесет клубнику с сада
И пирожные предложит!

Если вдруг клиент заметил,
Под кроватью клубы пыли,
И уборщика он встретил
Приказал, чтоб пол помыли -
Том предложит мармеладок,
Проследит, чтобы их съели,
Станет клиент на муз падок
Ему будет не до пыли!

Мужики своим любимым
Дарят золото и кольца.
Но тебе, чтоб завладеть им,
Не нужны эти богатства.
Принеси помятый пончик
И в бутылке с колой виски.
Райан радостно подскочит
Даст тебе себя потискать!

Бледной тенью ходит тихо
Изнуренный мальчик Ноа.
Не будите это Лихо,
Возбуждают его стоны,
Кровь, клеймо на муза коже
Возбуждают его тоже.

Джейкоб Каули - красава!
Для клиентов он - забава.
То на фистинг он нарвется,
То он с музами ебется.
Много трепетных сердец
Поразил его конец!

Ричард есть - а вроде нет.
Кто он? Тишина в ответ.
Призраком по Клубу блудит,
То в рулетке, то во флуде.
Музам от него нет толка,
В стогу сена он иголка.
Легче встретить Лешего в лесу,
Чем столкнуться с Ричардом нос к носУ!

Он единственный.
И вредный.
Необходительный.
И далеко не бледный.
Танцуют брови -
Само совершенство!
Цыганской крови
Его Деметрейшество!

Автор - Деметр Михай.